Ольга Мазур Психолог, Архетипотерапевт

Сельма Лагерлёф: сказки о силе

Мой блог / Просмотр публикации
От автора: Истории великих женщин. Шведская сказочница Сельма - первая женщина, которой была вручена Нобелевская премия по литературе «как дань высокому идеализму, яркому воображению и духовному проникновению».



Сказка — всегда история преодоления. Любая детская или взрослая сказка — всегда рассказ о Силе и её источниках. И как бы человек ни умалял силу сказочных повествований, она всегда будет выполнять функцию несущей конструкции для всего человеческого общества. Социум стоит на сказке. Его щиколотки увязли в мифе и весь этот большой причудливый мир от года к году всё сильнее давит на голема-атланта, которого из зерна на почве верований взрастил человек. Наши руки-ветви безусловно растут вверх, но в отрыве от земли, от почвы, ослепнет каждый из нас. Потому что потеряет связь с тем самым бестиарием, который помогает ориентироваться в окружающем пространстве. В отрыве от корня умирает растение. В отрыве от мифа умрёт человечество. Но миф непоколебим. Он создаёт свои воздушные корни и питается из пустоты. Из воздуха он ткёт свои продолжения, пускает новые ростки. И в силу своего неосознанного бурного роста, сам не замечает, как создаёт своих авторов. И авторы эти, прописывая для нас пути новых героев, сами проходят их, преодолевая невзгоды и беды. Так писатель становится частью мифа, который он создал. И творец, как и во все времена, неразрывно связан со своим творением. Ведь также, как он, повторить не сможет уже никто.

Сельма Лагерлёф в «Лабиринтах».

Сказка родит очередного своего автора в 1858-ом году в родовом имении Морбакка, в Вёрмланде, в семье учительницы и отставного военного.  Швеция, страна, сама больше похожая на сказку, располагает к собственному мифотворчеству. Тем более, если сказки тебе читают каждый день. Потому что странные взрослые люди, которые как-то могут ходить, начинают резко проявлять к тебе повышенное внимание. Но тебе три года, ты не можешь встать с кровати, но знаешь, что совсем скоро откроется дверь в комнату, скрипнет половица и к тебе войдёт тётя Нана. Или бабушка. И они обязательно расскажут тебе интересную историю, откроют окно, за которым невиданные пейзажи утекают прямо в горизонт и, как кажется, нет конца этой удивительной стране. И в ответ на самый странный твой вопрос ты уже услышишь сказку. Или старое семейное предание, коих за многие века существования твоих предков накопилось очень-очень много. 

  Когда Сельме будет пять лет, бабушка в последний раз закроет дверь в её комнату, в её жизнь, чтобы отправиться туда, откуда сказки приходят к нам. Сельма переживает потерю бабушки очень тяжело. Как и любой ребёнок, она не хотела верить в то, что истории жизни прерываются.  

Но опыт не пропадает зря. И в возрасте девяти лет девочка, тотально потерявшая малейшую надежду на бесшабашное детство, уже встаёт на ноги. За окном Стокгольм. И вновь учиться ходить — это словно вновь учиться жить. Заставлять себя помогать на кухне с утра до вечера, бегать по самым разным поручениям на чердак, несмотря на то, что там страшно — там стоит старая прялка (!!) и по лестнице тяжело подниматься, ходить через деревенское бездорожье за почтой в соседний поселок, основывать театральные кружки из всех домашних, читать толстенную, непонятную Библию, потому что если ее прочитать, то папа никогда-никогда не умрет и быстрее выздоровеет. Но счастье двигаться пришло ненадолго, вскоре Сельме снова потребуется доктор и дорогостоящее лечение в Стокгольме. Она снова справится, однако, в финансовом плане семья потеряет слишком много, и придется продать с молотка семейное имение — Морбакку. Потом умирает отец. Потом Сельма понимает, что она должна заботиться о себе сама, и, делает выбор — идет учиться. Она уже в достаточно взрослом возрасте, одноклассницы не любят ее, дразнят «трехножкой», но у девушки есть цель — вернуть родовое поместье и, тем самым, отдать долг отцу. В 1884-м году на с успехом оканчивает Высшую учительскую семинарию и идет преподавать в школу для девочек в Ландскруне, на юге Швеции.

Там к новой юной учительнице тоже никто не испытывает радостных чувств, но Сельма уже начинает к этому привыкать. Когда преподавательский состав решает учинить ей проверку, надеясь, конечно, что она ее не пройдет и с позором сбежит, Сельма проводит свой урок настолько интересно, что приглашенная комиссия остается в восторге. Собственно, все ее уроки были интересны для детей, из-за чего и произошел конфликт.

Сейчас никого не удивляет, когда женщина принимает решение сама. Не всех это устраивает, конечно, но не удивляет. В конце 19-го века желание женщины решать самостоятельно кем она будет, с кем она будет и чем она будет заниматься выглядит по меньшей мере эксцентрично. 

Писать истории Сельма начнет еще в школе. Когда об этом станет известно коллегам, те окончательно уверятся в том, что «эта женщина — чудачка», ведь Сельма пишет про троллей и домовых, и все вещи в ее романе — живые, и у каждой своя история.  Несмотря на зло, проклятья, тяготеющие над многими людьми, основная сила, движущая миром, по Лагерлёф, — доброта и любовь, которые побеждают благодаря вмешательству высшей силы, откровения или даже чуда.

 

Именно это произведение поможет Сельме уйти из преподавания и заняться литературой вплотную. Женский журнал объявит конкурс и Сельма выиграет его со своим первым произведением — «Сага о Йёсте Берлинге». Оно будет выдержано в тонах своего времени, будет относиться к популярным в то время историям о жизни состоятельных людей. Однако судьба Маргариты Сельсинг, которая примет у себя отказавшегося от креста священника Йеста Берлинга, не станет простым жизнеописанием. Новые волны литературы уже приходят в Швецию и Сельма замешивает в свою сагу элемент мистики, которым позже будет бравировать множество европейских авторов.

Увидевшую свет в 1981-ом году «Сагу о Йесте Берлинге» можно считать одним из первых классических произведений в жанре магического реализма. Через магию здесь показан путь веры, к которому в конце произведения вновь возвращается заблудшая душа монаха. И любовь, через призму взгляда гениальной Лагерлёф, здесь выражена именно в форме религиозного чувства. Данную идею продолжат её «Легенды о Христе», изданные в 1901 году. В этом произведении Сельма предстанет в образе художественно-религиозного новатора. В 11-ти достаточно кратких рассказах она сможет уместить серьёзный призыв к христианской любви, попутно расшифровывая читателю код и историю происхождения понятия.   В последующий период писательница продолжала работать в сказочной манере, публикуя основанные на фольклорном материале, главным образом на народных легендах, сборники новелл «Невидимые узы» (1894), «Королевы из Кунгахеллы» (1899), романы «Предание о старом поместье» (1899), «Деньги господина Арне» (1904). 

В 1904-ом году Сельма начинает работу над детским учебником, которому суждено будет стать удивительной и одной из самых необычных сказок двадцатого века.



Идея «Чудесного путешествия Нильса Хольгерссона по Швеции» будет сложносочинённой. Первые её наброски — это структура и базис. Собирая воедино факты о родной стране, Сельма отметит, что даже будучи учительницей начальных классов, знает о ней не так много, как хотелось бы.  В письме Альфреду Далину, в голову которому придёт идея того самого нового детского пособия по географии Швеции, она напишет: 

«До сих пор работа над учебником убедила меня, пожалуй, лишь в том, как мало мы знаем о нашей стране; правда, быть может, мне следовало бы сказать: как мало знаю о ней я. Читаю что придется по геологии, зоологии, ботанике, истории! Все науки так немыслимо шагнули вперед с тех пор, как я окончила школу! ...я буду думать о форме книги, которая действенней всего помогла бы вложить премудрость о нашей стране в эти маленькие головки. Возможно, старые предания помогут нам...» 

И что может быть действенней, чем турне по стране, про которую ты хочешь писать? Сельма проедет все провинции Швеции и даже спустится в шахту Фалунского родника. Её улов богат — это эмоции и впечатления, знания и информация, легенды и местные предания. Проезжая мимо Вёрмланда, она не сможет не заглянуть в утерянный для неё уголок детства — родную Морбакку. Там будет кого навестить. Ведь если дома и земля переходят из рук в руки, то могилы умерших родственников никогда не покинут места своего обитания. А магия этих мест, как кажется, действительно очевидна. В детских воспоминаниях Сельмы каждая из окружающих её вещей отражалась неким артефактом: кресло отца, кровати, столы. И само это место подталкивало на реализацию детской мечты — на писательство. Так почему бы не превратить учебник в сказку? Опыт учителя, который умеет увлекательно рассказывать о сложном, а также писательские навыки, которые к этому дню были неоспоримыми, поддерживались энергией знакомых мест. В 1930-ом году, в книге «Мемуары ребёнка. Морбакка II», Сельма откроет секрет своего вдохновения: «Что-то есть необыкновенное в воздухе Морбакки. Здесь рождается энергия, но она пропадает, стоит выйти в большой мир. А в Морбакке она лежит, как поле под паром.»

И тут образы детства начнут всплывать сами. Погружённая в детские воспоминания, Сельма припомнит удивительное событие. Их домашний белый гусь, большая и, кажется, ленивая птица, в один невероятный день улетел со двора и прибился к стае своих диких сородичей. Через год он вернётся в Морбакку с выводком гусят и гусыней. Но, незадолго до этого удивительного воспоминания, с Сельмой случится другое чудо: прогуливаясь, она отчётливо увидит маленького мальчика, который не на жизнь, а на смерть отбивается от совы, пытающейся его схватить. В книге этот момент отобразится так:

«Сначала женщина от изумления не могла двинуться с места. Но малыш кричал все жалобней и жалобней; тогда она поспешила вмешаться и разняла сражавшихся. Сова взлетела на дерево, а малыш остался на дорожке, даже не пытаясь спрятаться или убежать.
...- Показать тебе, где переночевать? А ты разве не здешний?
— Ага, вы думали, я из малого народца, — сказал коротыш. — Но я такой же человек, как и вы, хоть меня и заколдовал домовой!»

И талантливая писательница, конечно же, уже не может не сложить два этих забавных случая. Так на свет появляется Нильс Хольгерссон. Маленький задира, летящий на спине гуся Мартина. Он сошьёт лоскутное одеяло самых интересных шведских историй в одну складную сказку. Так родится география Швеции от Сельмы Лагерлёф. Не менее фантастичная, чем тайные средневековые карты с изображением чудовищ. Не менее магическая, чем сага о Йесте Берлинге.



После выхода книги, критики, которые первые книги Лагерлёф записали в «сладенькие пустые женские романы», совсем потеряют контроль над собой. Безобидный учебник даже постарались запретить церковники, сейчас бы повод для запрета звучал, как «пропаганда чего-нибудь», тогда же более расплывчато «книга вредная и пагубная», епископ, правда, выразился более едко: «Популярность Сельмы Лагерлёф можно расценивать как деградацию педагогов вообще и шведских читателей в частности». Невольно задаешься вопросом, что сложнее? Справиться с классом, полным девиц, или с напором критиков и прочих взрослых серьезных мужчин? И те, и другие называют «хромой училкой», и те, и другие с замиранием сердца ждут, когда же учительница оступится и можно будет посмеяться, и втоптать в грязь. Разница лишь в том, что дети умеют любить просто за то, что им рассказывают хорошие интересные сказки, а взрослые дяди никак не могут простить успех «хромой училке». С детьми оказалось проще, они научились играть в «гусенавтов», оказалось, что они умеют слушать и даже еще не разучились слышать.



Хор возмущенных мужчин стал еще громче, когда Лагерлёф удостоили нобелевской премии. Она была первой женщиной, удостоившейся этой награды в номинации «литература», да еще и за детскую книжку. Однако, сама Сельма продолжала писать. Денег наконец начало хватать, и Сельма осуществила свою цель — выкупила Морбакку. Это тоже было Решение. Именно с большой буквы. Семья была против, семья помнила все тяготы жизни в деревне, и жизнь в городе была гораздо комфортнее и проще. Семья напоминала упрямой женщине и о замерзших руках и о болящей спине и о многих трудностях, которые ее ждут там. Где-то меж слов сквозило «одна» и «если бы был муж». Однако Сельма приняла решение однажды и не в ее привычках было решения менять. Морбакку выкупили, Сельма поселилась там, и через некоторое время у нее получилось сделать ферму, наладить экспорт муки в разные страны («мука от фрау Лагерлёф для идеальных рождественских пряников», ну кто ж откажется?). Долго экспорт не просуществовал, но это и не было целью выкупа имения. Восстановить и продолжить дело отца — углубить и спрямить реку, сделать большое курортное заведение на сотни отдыхающих, позаботиться об имении, земле и людях, чтобы сделать из Морбакки маленький благоденствующий край. 

Можно сказать, что большей части произведений Лагерлёф не было, если бы не две женщины, с которыми она провела жизнь. Она сама считала себя рептилией, которой для того, чтоб обрести подвижность, необходимо солнце. Солнцем стала Софи Элкан — писательница, немка по происхождению, красивая, стройная, с нежными, тонкими чертами лица. Когда они встретились, Сельма только-только получила королевскую премию за «Сагу о Йесте Берлинге», а Софи носила траур, она потеряла мужа и двоих детей. Во время светской беседы Сельме надоело, что она не видит глаз собеседницы, и она... приподняла ее вуаль: «Вы очень красивы! Я уверена, мы подружимся!»

Так начался роман. Строгая, стойкая Сельма таяла и ревновала, Софи едко писала: «Руки прочь!», но сама же приходила снова и снова. На этой грани страсти и срыва их отношения и продержатся до смерти Софи, которая уйдет первой. Но пока до этого еще далеко, и женщины много путешествуют, много работают вместе, однако, живет Сельма одна. Даже когда Морбакка снова переходит в ее руки, она проживает в ней одна, без Софи. Общество не видит ничего предосудительного в дружбе старой девы и вдовы, и женщины стараются «не высовываться», ведь, гомосексуальные отношения в Швеции уголовно наказуемы. Однако, Лагерлёф как-то напишет о том, что: «В Копенгагене я встретила так много женщин, имеющих связь с женщинами, что часто задумываюсь над вопросом: почему это считается противоестественным? Почему любовь к человеку того же пола является табу?» Ответ на этот вопрос она так и не найдет, именно поэтому ее последней волей будет запрет на публикацию ее переписки и архивов на долгие 50 лет. 

Любовь с Элкан была прекрасна — возвышенная, страстная, наполненная взаимопониманием и почти болезненным притяжением друг к другу. Скорее всего именно такой она была стараниями Софи, та была скорее бисексуальна, и, даже в разгаре романа с Лагерлёф, Софи продолжала носить траур по мужу и детям, поэтому, искала в отношениях некую эмоциональную глубокую связь, вибрацию, которую необходимо было подкармливать и поддерживать. Кроме того, Софи болезненно ревновала Сельму к ее успехам, она и сама была неплохой писательницей, но выйти на такой высокий уровень у нее не получалось. Иногда обида была слишком сильна и Софи высказывала ее возлюбленной, но Сельма всегда отвечала, как истинная христианка: «Все мы слабы и грешны, а посему, в сущности, одному нечем хвалиться перед другим».

А потом появилась Вальборг Оландер — суфражистка, феминистка, публицистка и политик, целеустремленная и энергичная, она выбрала Сельму и стала добиваться ее благосклонности не только в чувственном, но и в плане борьбы за права женщин. Именно с ее легкой (или тяжелой?) руки Лагерлёф станет почетным доктором Упсальского университета, произнесет речь на Конгрессе женщин мира. Однако, умная Вальборг быстро поняла, что должность музы при творце надежно занята Софи и стала помощником, корректором, бухгалтером, чтобы быть незаменимой с практической, земной стороны, и ждать своего часа. Софи нервничала и страдала. Вальборг — помогала и ждала. Сельма — рвала письма от одной, дабы не нервировать другую, и просила Вальборг не писать чаще, чем раз в пять дней. Так пройдет 23 года. За это время все участницы этого треугольника сделают многое, очень многое, в том числе и сживутся. Софи и Вальборг научатся ревновать молча, Сельма научится хранить шаткое равновесие между двумя женщинами, которые одинаково дороги ей. С Вальборг они тоже много путешествуют, в том числе и в Россию. Для окружающих она еще одна компаньонка. Да, странная, но фрау Лагерлёф тоже странна. Вокруг Сельмы к тому времени уже будет создано окружающими несколько образов, разительно отличающихся друг от друга — доброй бабушки-сказочницы и снежной королевы, ни один ни другой не соответствовал ей, но Сельма, по своей привычке, не спорила.

А потом, на 68-ом году жизни умирает Софи. Сельма очень горюет. Вальборг старается быть рядом и поддерживать любимую в этот темный час, когда соперницы больше нет, но Сельма решает иначе. Она наконец позволяет Софи поселиться в ее доме, собирает ее вещи, делает комнату в имении почти музеем ушедшей возлюбленной, начинает писать ее биографию — что еще можно сделать, чтобы продлить иллюзию того, что Софи жива? Вальборг в очередной раз остается только ревновать. Она добьется своего, чуть позже, когда боль поутихнет, и Сельма до конца уже своей жизни будет полностью принадлежать Вальборг. Они, как и собирались, славно поработают вместе, сделают много добрых дел, спасут множество еврейских эмигрантов, бегущих от нацистского режима из Германии. Но умирать Сельма пойдет в комнату-музей Софи. И вот тут Вальборг не выдержит, 40 лет терпения и спокойствия исчерпают себя, и она выльет свою обиду на соперницу на страницах своей биографии, даст ей далеко не лестную характеристику. Но Сельму это, конечно, не вернет. Через три года, в 1943-ем уйдет и сама Вальборг, и смерть примирит окончательно всех троих.

«Я вылезла из экипажа и прошла на кладбище — положить венок на его могилу. И мое скорбящее сердце плакало о том, что все они спят здесь вечным сном, все те, кого я любила. Отец и мать, бабушка, тетя и старая экономка — все они были со мною, а теперь лежат здесь в земле. Я тосковала по ним, мне так хотелось, чтобы они вернулись и снова жили в Морбакке, построенной их трудом. Но они спали в земле, тихие, безмолвные, недоступные. И наверно, не слышали меня. А может быть, и слышали. Может быть, воспоминания, кружившие вокруг меня в последние годы, были посланы ими. Не знаю, однако мне нравится думать так.»

 


автор: Денис Евлампиев в соавторстве с Александрой Гнётовой. С сокращениями.

 

От Ольги Мазур: 

  • 1924  - снят немой фильм «Сага о Йёсте Берлинге», Швеция, режиссёр Мориц Стиллер. Первая существенная роль Греты Гарбо (Элизабет Дона).
     

    P.S. Что думаю я про "настоящую женственность": 

    Василиса Премудрая. Прекрасная сильная. Это не Вы?

    P.P.S. Если Вам понравилась заметка - нажмите, пожалуйста, на кнопочку "нажать спасибо" - тогда она поднимется в рейтинге, и её прочитают больше людей! Спасибо!

Теги: феминное, женщина, историивеликихженщин
Комментарии
Милашина Ольга Георгиевна
Ольга, спасибо Вам за интересную и полезную статью!
№1 | 10 декабря 2018
Журавлева Галина Вячеславовна
Прочла с интересом. Ольга, благодарю за публикацию!
№1 | 10 декабря 2018
Амангельды Ануарбекович Стамбеков
Спасибо!
№1 | 10 декабря 2018
[ добавить комментарий ]
Всё о развитии человека и самопознании